НАЛОГ НА ВЕРУ — ЕВРОПЕЙСКИЙ ОПЫТ.
#ОСОБОЕ_МНЕНИЕ_historydocs
Пост предоставлен сообществом История
Узнать, сколько на самом деле в России верующих (а значит, и чувства скольких людей могут быть ненароком оскорблены), очень просто. Для этого нужно воспользоваться прогрессивным западным опытом и ввести в России налог на церковь. Этот налог должны будут платить все граждане, относящие себя к какой-либо конфессии. Неплательщики верующими не считаются, к таинствам и обрядам не допускаются, что абсолютно логично: не заплатил за услугу — значит, не можешь ею пользоваться. Веруешь — содержи свою церковь. Не хочешь платить — предоставь официальное заявление о выходе из конфессии с копией в налоговые органы.
Примерно так церковный налог и действует в разных странах.
Германия
В Германии нет государственных религий, однако множество религиозных организаций действуют в рамках так называемых публично-правовых корпораций. Этот статус, по реестру МВД ФРГ, имеет 40 церковных структур. Среди них, помимо традиционных для Германии католической и разных лютеранских церквей, — православные, меннониты, адвентисты седьмого дня, мормоны и четыре еврейские организации. Все они имеют право на церковный налог. Дело в том, что помимо подоходного налога верующие платят еще 8-9% от его суммы. Эти 8-9% и есть церковный налог. Государство выступает в роли кассового аппарата: оно собирает налог и передает его церкви, причем конкретно той, к которой принадлежит налогоплательщик. На малоимущих, атеистов и последователей религиозных течений, не вошедших в «список сорока», церковный налог не распространяется.
Далеко не все верующие выдерживают проверку монетой. Например, в последние кризисные годы объем налоговых поступлений в бюджет католической общины Германии сократился. Только в 2010 году 181 тыс. немцев официально покинули лоно церкви и тем самым освободили себя от дополнительного налогового бремени. Чтобы переломить тенденцию, в сентябре 2012-го немецкое католическое духовенство издало декрет, согласно которому церковь отказывает всем неплательщикам в исповеди, причастии и посмертном отпевании.
Финляндия
С начала 2012 года Евангелическо-лютеранская церковь (ЕЛЦ) Финляндии лишилась 20 тыс. прихожан (всего в ЕЛЦ более 4,2 млн человек). Причины те же, что и в Германии: верующие отказываются платить церковный налог, который сейчас составляет 1-2% от дохода (в зависимости от муниципалитета). Тысячи финнов предпочли Богу телевизор: как предполагается, массовые переходы верующих в неверующие вызваны введением в стране нового налога на общественное телевидение (0,69% от дохода). По прогнозам онлайн-сервиса Eroakirkosta.fi, на котором финны официально объявляют о своем выходе из церкви, ежегодно от уплаты церковного налога отказываеься еще 20 тыс. человек.
Дания
В Дании государственной является Евангелическо-лютеранская церковь, возглавляемая монархом. Государство само финансирует церковь (господдержка составляет около 14% церковного бюджета). Кроме того, верующие из всех зарегистрированных в стране религиозных объединений платят церковный налог — 0,5-1,5% от годового дохода. Эти средства адресно направляются в те церкви, к которым принадлежат верующие. На священнослужителей возложены обязанности по управлению большинством кладбищ, регистрации браков, рождений, смертей и ведению статистического учета прихожан.
Швеция
В Швеции любое религиозное объединение может направить запрос о регистрации в государственные органы и после этого получать церковный налог со своих прихожан. Сейчас свой бюджет таким образом формируют и мусульмане, и иудеи, и католики, и лютеране разных течений. Финансирование осуществляется через один из департаментов министерства культуры. Размер церковного налога в Швеции не превышает 1-2% от дохода верующего лица. Кстати, до 2000 года Лютеранская церковь была в Швеции государственной, а после ее отделения от государства более 500 тыс. прихожан решили не платить налог и покинули церковь.
Исландия
Приходской налог в Исландии обязаны платить все налогоплательщики с 16 лет. И верующие, и неверующие платят по 8376 исландских крон ($68) в год. Эти отчисления формируют почти половину доходов Церкви Исландии и составляют почти 1,63 млрд крон ($14,2 млн). Еще 845 млн крон ($7,3 млн) обеспечивает налог на кладбища, оператором которых является все та же Церковь Исландии. А церковный налог, который платят атеисты, идет на финансирование Университета Рейкьявика (правда, по некоторым свидетельствам, не всего Университета, а только его теологического факультета).
Греция
В отличие от всех вышеперечисленных стран, в Греции нет церковного налога. Здесь православная церковь имеет статус государственной и пользуется многочисленными налоговыми преференциями, которых нет ни у одной другой религиозной структуры в стране. 9 тыс. православных священников состоят на госслужбе и получают официальную зарплату. Государство оплачивает церковные мероприятия, содержит храмы, за свой счет обучает новых священников. При этом собственные доходы Греческой православной церкви абсолютно непрозрачны, что роднит ее с Русской православной церковью.
***
Если в Греции государство открыто берет на себя практически всю заботу о православной церкви, то в России постепенное огосударствление РПЦ пока официально не признается. Очевидно, что государство тратит на церковь немало, но ни собственный бюджет РПЦ, ни количество средств, выделяемых на нее государством, доподлинно неизвестны. А ведь так легко можно было бы сделать церковный бюджет прозрачным! Достаточно воспользоваться западным опытом и ввести в России церковный налог.
Это были бы огромные деньги. По данным ВЦИОМ, на которые любит ссылаться РПЦ, 75% граждан России считают себя православными. Это больше 80 млн человек работоспособного населения. При среднемесячной заработной плате в 35 000 руб. (по данным Росстата на июль) и двухпроцентном церковном налоге РПЦ получала бы со своих верующих больше 700 млрд рублей в год ($12 млрд).
Здесь есть, правда, одна опасность. Может случиться, что, как и некоторые европейцы, православные граждане не выдержат проверку рублем и окажется, что на самом деле в России истинно верующих гораздо меньше, чем принято считать. Но ведь горькая правда всегда лучше сладкой неопределенности, не так ли?
